ТЕКСТЫ
Секреты сада расходящихся тропинок
Когда я была совсем маленькой, запущенный сад, казавшийся огромным, был полон тайн. Я делала "секреты": в укромном месте, в земле вырывалась маленькая ямка, на дно её клались головки цветов, образуя красивый узор. Сверху всё это закрывалось стеклышком и засыпалось землей так, чтобы было незаметно. "Секрет" я открывала только самым достойным. Чудо возникало, когда ладошками разгребалась черная земля и, вдруг, под ней – красота! Невероятной яркости и свежести цветы, почему-то сохранявшиеся неизменными в земле, тогда как их растущие на клумбах собратья давно отцвели... Когда я думаю о смысле того, чем занимаюсь всю свою жизнь, образ детского "секрета" возникает передо мной, как знак и символ её внутреннего смысла.
В юности мне очень не нравилось существующее мнение, что художник, мол, сам не ведает, что творит. Я была уверена, что я то уж знаю, что делаю, знаю, что хочу сказать в холсте. Но в один миг мне открылось, насколько самонадеянна я была. Когда я увидела свою первую ретроспективную выставку, меня глубоко поразило то, что собранные в хронологическом порядке, холсты прочитывались мной, как некий единый текст, смысл которого не был мне известен! Я поняла, что есть иной, более высокий уровень духовной реальности, которая хочет быть явлена через меня и гарантией её появления было моя абсолютная честность в творчестве. Честность в этом контексте значит – адекватность себе. И раньше, и сейчас, я делаю только то, чего не могу не делать, что хочет быть через меня. Я ставлю точку на листе бумаги или беру холст, моя рука следует Желанию и возникают образы, глубинный смысл которых мне неизвестен. Но появление их неизбежно. Возможно, что позже я и пойму, почему именно они. Таков механизм. Я давно отследила его и не препятствую. Любое рациональное вмешательство губительно.
Что же я увидела сквозь холсты – календарные листки моей жизни? Со временем объекты на них становились всё легче, оторвались от земли, она исчезла, появилось небоморе и безграничное пространство неба. Персонажи и объекты дематериализовались – возникла Прозрачность, предшествовавшая знанию о существовании другого, невидимого физическим зрением мира.
Когда много лет назад я писала, что единственным героем всех моих холстов является Свет, а все формы – лишь способ жизни Света, я "не ведала, что творила", т.е. я лишь частично понимала смысл написанных мною же слов. Сейчас я знаю чуть больше, но тоже лишь частично. О чем я думаю последние годы? О том, что такое "Разум"? Почему Разум ассоциируется со Светом? "Свет разума", "светлый разум", "осветить проблему", "просвещение".... И что за Свет я вижу, концентрируясь на "третьем глазе"? Столб света, уходяший в бесконечность? Почему "сознание" – это – "со-знание", а "счастье" – это быть "с-частью"? Что есть Число? Какой реальности соответствует Единица и Ноль? Что следует из того, что Раджа-Йоги умеют то, что мог Иешуа-Иисус? И как кошки, которых, как говорят, за это наградила английская королева, могли знать, куда сбросит бомбу немецкий летчик? А крысы ведь бегут не с тонущего корабля, но с того, которому предстоит потонуть. Всё это – о природе мышления, Разума.
Мои холсты прозрачны потому, что прозрачны наши образы мира? Но это не объяснение. Все объяснения частичны, частично любое рациональное знание. Мир остается Тайной. Каждый мой холст как маленький "секрет", который говорит: "Люди! Мир – это тайна, мы – это тайна. Разгадывая себя, мы разгадываем тайну мира."
Сад моего детства был лишь декорацией моего внутреннего пространства – Персональной Вселенной - некоего духовного конструкта, производимого телом каждого человеческого существа. Персональная Вселенная – это личный макси-образ Мира, являющегося "объективной реальностью" для каждого из нас. Тела же наши – материальные конструкты, как любая живая форма. Они уникальны и стереотипичны одновременно. По Образу и Подобию? Но кого? И что такое "Образ"? И что имеется ввиду, когда говорится о "Подобии"? Наблюдая живые формы глазом художника, я во всем вижу Подобие-фрактальность; умо-зрительно и оче-видно, что всё природное стоится по Единому Принципу. Наши Персональные Вселенные тоже строятся по Единому Принципу. И хотя мы очень ценим неповторимость личности, тем-не-менее, при всей своей уникальности, они тоже стереотипичны.
Я не знаю, из какой субстанции выстраиваются Персональные Вселенные. Из какой субстанции состоит то, что называют "мыслью" или "чувством"? Возможно, на это ответит когда-небудь "физика духа". В гуманитарном же изложении они состоят из чувственно-окрашенных ментальных образов и каждая имеет отличающие её индивидуальные параметры: глубину, ширину, высоту, объем. В духовном смысле, конечно. Границы Персональной Вселенной ощущаются или не ощущаются её владельцем, это индивидуально. Она может расти бесконечно, может остановиться в росте. Её координаты? Ими являются Любовь и Мудрость. В каких единицах и по какой шкале их можно измерять? Не суть важны поименования. Важно, что наша объективная реальность – конструкт. Осознание этого меняет многое.
Миллиарды единичек – Персональных Вселенных с разнонаправленными волями участвуют в создании Единого Образа Всечеловеческой Вселенной. Среди них и художники. Чем они заняты? "Прописыванием" своей Персональной Вселенной. У Борхеса есть стихотворение, в котором перечисляется всё, что в течении жизни изобразил художник. В конце жизни он увидел, что создал свой портрет. Очень точно. Борхес знал это. Когда мы произносим "Мандальштам", "Булгаков" или "Борхес", мы произносим имя Персональной Вселенной "материализованной в слове", вербализованной. "Ван-Гог" или "Эль-Греко" – визуализованные Персональные Вселенные; "Бах" или "Моцарт" – озвученные. Творчество каждого – огромный мир Души=Духа, запечатленный в звуке, в слове или визуально.
Что меняется, если в любом творчестве видеть Персональную Вселенную? Очень многое. Прописывая себя, художник освобождается, придавая форму своей Персональной Вселенной. Как пример - Бодлер или Кьеркегор, обстоятельствами детства которых объясняется клеймо несчастья на их творчестве. Искусство – это исповедь человечества, оно же и история его болезней.Творчество – это своего рода очищение, иногда и от внутренней грязи, часто – от скрытой агрессии. Освобождая подвалы подсознания от нечистоты, можно заражать и ранить. Искусство может быть опасно, если оно нечисто. Если же человек приходит к гармонии, гармоничным становится его искусство.
Что привело меня к такому видению мира?
В 27 лет, размышляя о природе искусства, я думала о том, что же лично я, как художник, могу сказать людям. Моя задача сформулировалась так: пытаться сказать мир таким, каким он открывался мне во всей сложности, хрупкости, красоте, печали и непостижимости. Как это слелать, я не знала, но знала, что хочу это сделать. Процесс был захватывающим и мучительным. Каждый холст – равнодействующая всего, что чувствуешь, думаешь, умеешь в данный момент жизни. К чему привел меня этот путь? К поразительным открытиям, изменившим моё представление о мире, о том, что такое жизнь, смерть, бессмертие, Бог. Я никогда не была ни религиозна, ни склонна к мистике. Напротив, во мне сильно развито рациональное начало. Однако, мно дано было прожить опыт, который в одной традиции принято называть мистическим, в другой – "просветлением".
Анализируя то, что происходило со мной в течение многих недель, я думаю, что это произошло в связи с тем, что я "прорисовала" свою Персональную Вселенную на холстах, а потом её же прописывала в текстах, как бы осуществив "перевод с уругвайского на парагвайский". Объяснения лишь гипотетичны, но факт в том, что мозг мой начал тогда функционировать в необычном режиме. Моя Персональная Вселенная как бы распахнулась, как крошечный орешек, в грандиозный мир, где было всё существующее знание, невообразимое нечто, называемое у Кастанеды "нагвалем", в иных текстах – "информационным полем Земли"; оно же – платоновский Мир Идей.
"И это лишь было начало". Дальше- больше, но в задачи этого текста не входит описание происходившего со мной. Могу лишь сказать, что происходило то, чего не может быть, потому, что не может быть никогда. Бедный разум мой метался, как Иванушка Бездомный, лихорадочно ища объяснений немыслимому. Мир распахнулся и то, что открылось "ТАМ" было настолько захватывающе и меня туда так безудержно тянуло, что скажи я внутри себя "Да" и я ушла бы. Но была часть меня, которая еще не хотела исчезнуть – "надо доделать здесь". Сконцентрировав себя на "здесь", мне удалось "заземлиться" и потихоньку прийти в состояние "как все". Я возвратилась измененной из этого невероятного путешествия, вынеся знание, что мир таков, каким нам кажется, лишь потому, что в нас предусмотрены некие ограничители, до поры до времени блокирующие имеющиеся в нас скрытые возможности восприятия.
В качестве послесловия: в моем сознании есть место, куда я складывала невероятное и необъяснимое в моей жизни, "до лучших времен", надеясь, что рано или поздно, объяснения найдутся. Раньше это была относительно небольшая полочка. Сейчас площадь "под необъясненное" существенно увеличилась. Но поскольку, как я и предполагала, опыт такого рода и уникален и стереотипичен, то минуя лексические различия его описаний в разных культурах, я извлекаю "общий знаменатель", потихоньку освобождая пространство сознания, занятого "необъяснимым".
22 октября, 2005 года
